"…но в девятнадцать лет и прошлого не было»
Первая мировая война в истории кинематографа не нашла такого отражения, как Вторая. Если о противостоянии 1939-1945 гг любой киноман сразу же назовёт с десяток фильмов, то о глобальном конфликте, предшествующем ему, вспоминается не так много картин. Можно предположить, что связано это в том числе и с техническим прогрессом.
Сохранившаяся хроника тех лет настраивает чуть ли не на сказочное восприятие происходящего на экране, в результате чего все события кажутся наигранными, а страсти — кукольными. Улыбки, слёзы, смех, озадаченность, воодушевление людей, с неким стеснением заглядывающих в объектив камеры, современный зритель посчитает, скорее, за театральную постановку, нежели за жизненные реалии.

Играя со зрительским восприятием, Питер Джексон в своей документальной картине «Они никогда не станут старше», посвящённой солдатам, погибшим в Первой мировой войне, воплощает на экране ампирные стереотипы о жизни англичан времён Эдвардианской эпохи, сошедшие с антикварных открыток. Дамы в платьях с завышенной талией, с зонтиком в одной руке и с левреткой в другой. Мужчины, всегда подчёркнуто услужливые, в костюмах-тройках и цилиндрами на головах. Оптимизм и ожидание перемен.
Всеобщую идиллию несколько тревожит сообщение о войне. Но тревога эта не больше раздражения от жужжания комара летним вечером. Воодушевлённые пропагандистскими лозунгами молодые люди в возрасте 16-19 лет с превеликим удовольствием записываются в ряды Британской армии, рассчитывая вмиг уничтожить врага. Но как только действие переходит на передовую, сказка для солдат, очарованных принадлежностью к чему-то великому, заканчивается.

Отныне их спутниками становятся пули и крысы. В не раскрошенных снайперами головах навечно поселяются страх и отчаяние. Грязь, кровь, дизентерия, голод. Бесконечный тошнотворный смрад гниения. Трупы друзей, чьим последним пристанищем стала колючая проволока. Их реальность — ожидание фосгенового дыхания смерти и тела, поражённые гангреной.
Парадокс в том, что с наступлением безжалостно честной части картины Питер Джексон заставляет верить зрителя в волшебство. Во время непосредственных военных действий «сказочная» хроника выходит за скромный квадрат рамок, частота кадров стабилизируется, появляется цвет, и нам предоставляется возможность заглянуть в глаза обычных, ещё не видевших жизни парней, которых ждёт неминуемая смерть, задаваясь вопросом, за что же им всё это.
Зритель вжимается в кресло, пока в голове одновременно поселяются презрение к озлобленности людского рода, ведущей к остервенелому уничтожению себе подобных, и восхищение его созидательной силой, способной воззвать душу к общению с высшими материями и раскаянию.
Беспощадные шокирующие кадры сражений, наполненные трупами, мучающимися живыми, которые завидуют трупам, оторванными конечностями и концентрированной болью ребят, которым только предстояло первый раз влюбиться, заработать первые деньги, увидеть рождение детей, заставляют в который раз ужаснуться бессмысленности войны как явления для отдельно взятого человека. Ужаснуться манипуляциям власть имущих, сеющих раздор и ненависть. Ужаснуться тому, что из окопной, максимально антигуманной войны, где жестокость и бесчеловечность были двигающей силой, человечеством не были сделаны надлежащие выводы.

Эти парни навсегда остались в чужой земле. Им никогда не узнать, что дело, за которое они погибли, всего-то на пару десятков лет отодвинуло начало ещё большей по масштабам беды. В скором времени пришла бы очередь их жён, а не матерей, вздрагивать при каждом стуке в дверь, ожидая почтальона с похоронками на сыновей и мужа. Но они лишены сей участи. Обглоданные крысами, искалеченные шрапнелью, втоптанные в грязь,
они никогда не станут старше.
https://en.wikipedia.org/wiki/They_Shall_Not_Grow_Old